Техника тибетской медитации базируется на классической буддийской традиции, выразителем которой является «Вишуддхимагга». В основах теории и практики медитации Далай Ламы (1965) по сути дается та же теория, что и в «Вишуддхимагге». Основное различие между этими двумя системами состоит, пожалуй, в обете достичь просветления не только ради одного себя, но ради спасения всех живых существ. Это различие в побудительных причинах, говорит Далай Лама, является решающим; оно определяет различие в целях и путях их достижения. Он рассматривает Нирвану всего лишь как стадию, предшествующую основной цели служения.

Тем не менее, его концепция состояния. Нирваны совпадает с концепцией «Вишуддхимагги»: Нирвана — это освобождение путем угасания, при котором «корни заблуждения выпалываются до конца», а Эго, или «мыслеобраз себя», исчезает. Но для последователей тибетской махаяны цель лежит за пределами Нирваны, она заключается в возвращении в мир ради помощи другим и спасения всех и каждого. Побудительные причины определяют те адреса, куда приводит медитирующего его проникновение в пустоту. Если он развивал свою проницательность исключительно ради собственного освобождения, он становится тем, кого «Вишуддхимагга» называет «архатом». Если же он руководствовался «боджичиттой любви и сострадания», он приобретает «высшее освобождение» бодхисаттвы, в котором его состояние сознания делает из него совершенное средство сострадания, позволяющее вести остальных к спасению.

В любом случае, говорит Далай Лама, бодхисаттпва «очистил свой ум от всех нечистот и избавился от склонностей, побуждающих к ним». Он разорвал цепи обычного мира имени и формы, цепи всех помыслов обыденного сознания. Путь махаяны начинается в тесном переплетении с учением «Вишуддхимагги». Существуют три «моральных заповеди», пути постижения медитирующим «Трех прибежищ» — будды, дхартпмы и сангхи, — как своих внутренних реальностей. Первой заповедью тибетского буддиста является «Шила», обет праведного поведения. Второй является «Самадхи», фиксирование ума на одном объекте его целенаправленности. Для осуществления практики «Самадхи» рекомендуются те же условия, что и в «Вишуддхимагге». Медитирующий должен удалиться в уединенное место, порвать связи с мирской деятельностью и т. д. К начальным объектам медитации относятся те же, что перечислены в «Вишуддхимагге», например, особое внимание к дыханию.

Некоторые из этих объектов, особенно на высших стадиях, напоминают индийских тантрических божеств. Эти более сложные уровни содержат в себе объект визуализации. Такие объекты даются в многочисленных аспектах, «с тем, чтобы они подходили для учеников с различным физическим, умственным и эмоциональным складом», и воспитали сильную веру и преданность. Эти объекты визуализации воплощают различные аспекты ума. Визуализируя тот или иной объект, медитирующий отождествляется с определенными ментальными состояниями или свойствами. Чогьям Трунгпа (1975) описывает такое изображение: «На диске осенней луны, чистом и ясном, вы помещаете семя-слог. Холодные голубые лучи семени-слога излучают сострадание, которое распространяется в необъятном небе и пространстве.

Оно осуществляет нужды и желания живых существ, внося теплоту с тем, чтобы смятение улеглось. Затем из семени-слога вы создаете Махавайрочана Будду, белого цвета, с благородными чертами лица, — восьмилетнего мальчика с прекрасным, невинным, чистым, сильным, королевским взглядом. Он облачен в одеяние средневекового индийского царя. На голове его сверкающая золотая корона, отделанная драгоценными камнями. Часть его длинных черных волос ниспадает на спину и плечи, другая часть стянута в пучок, увенчанный блестящим голубым бриллиантом. Он сидит, скрестив ноги на лунном диске, в руках у него ваджра, высеченная из кристалла». Далай Лама отмечает четыре ступени достижения «Самадхи». В самом начале имеет место фиксация ума медитирующего на объекте, когда он пытается продлить свою концентрацию на нем.

На следующей стадии концентрация становится прерывистой. Помехи приходят и уходят из его сознания, чередуясь периодами внимания к объекту. На этой стадии медитирующий может ощущать радость и экстаз, берущие начало из его устремленности. Эти ощущения укрепляют его усилия в концентрации. Эта стадия, подобно предварительной стадии «Дхианы», достигает своей кульминации, когда сознание окончательно преодолевает ее препятствия, что дает возможность концентрироваться на объекте без каких-либо перерывов. Конечной является стадия «ментальной неподвижности», при которой абсолютная концентрация происходит с затратой минимальных усилий. Эта стадия является стадией мастерства, на которой становится возможным появление психических сил. Овладение «Дхианами» имеет ценность в Махаяне не из-за возможности обладания Силами, но из-за полезности для познания «шуньяты», пустоты феноменального мира, являющейся его неотъемлемым качеством, а также и мира внутри ума медитирующего.

Средством для такого прорыва является третья заповедь для медитирующих — практика Випассаны (тибетск. «тхагтхонг»). Здесь медитирующий использует силу «Самадхи» как средство для медитации над шуньятой. Далай Лама не описывает деталей техники Випассана в тибетских практиках, но отмечает, что течение недисциплинированного ума медитирующего может быть остановлено и «блуждания или мечтания ума могут быть успокоены путем концентрации на физической структуре тела и психологической структуре ума», т. е. подразумеваются две техники Випассана, которые упоминаются в «Вишуддхимагте». Посредством этих техник медитирующий отбрасывает все убеждения Эго, достигая в конечном итоге «цели, которая ведет к разрушению всех моральных и ментальных нечистот». Эта цель не означает кульминации духовного развития для тибетского буддизма, но представляет собой стадию на пути его дальнейшей практики и эволюции.

Тот контроль над ментальными процессами, которого он достиг путем концентрации, а также его проницательность делают его готовым для того, чтобы приступить к дальнейшим тренировкам в таких техниках, как визуализация, и культивировать такие качества, как сострадание. Многие из школ тибетского буддизма имеют свои уникальные программы продвинутых тренировок, с акцентом на тот или иной аспект. У всех из них основы медитационного умения концентрации и проницательности служат предпосылками для более сложных, продвинутых усилий, направленных на тренировку ума медитирующего. Чогьям Трунгпа, резюмируя путь тибетского буддизма, советует медитирующему, что, прежде чем приступать к какой-либо из продвинутых тибетских техник, необходимо «развить общее трансцендентальное чувство видения вещей такими, какие они есть». Вот почему медитация Випассана закладывает необходимый фундамент для медитирующего.

Обретая ясное видение вещей, медитирующий более не нуждается в тех мерах предосторожности, которые служили ему защитой в повседневной жизни. Это делает его открытым для шуньяты — «прямого восприятия без опоры на что-либо». В свою очередь, это вдохновляет медитирующего на достижение идеала. Но это не конец пути. За восприятием жизни с точки зрения идеала есть восприятие глазами йога, далее — восприятие глазами сиддхи, и, наконец — глазами Будды. На каждом из этих уровней присутствует уникальное ощущение себя и мира — например, для бодхисаттвы (идеала) таковым является шунъята. На еще более высоких уровнях существует психологическое пространство «махамудры». На этой стадии, говорит Трунгпа, «символы не существуют как таковые: чувство переживания утрачивается. Энергия спонтанно движется в том направлении, которого требует сложившаяся ситуация; любая легкомысленность невозможна».

Это ведет человека к «разрушению того, что требуется разрушить, и поощрению всего того, что требуется поощрить». Когда человек достигает «махамудры»-, всякая борьба на пути исчезает. Некоторым бывает трудно оценить истинную природу какого-либо пути, не принимая непосредственного участия в практических занятиях. Более всего это приложимо к системам, подобным тибетскому буддизму, инструкции которого эзотеричны по самой своей сути. Тантрическая школа тибетского буддизма окутана тайной; великий и легендарный тантрист Мила-репа предупреждает: «Учения тантры должны практиковаться в тайне.

Они будут утрачены, если их практиковать на базарной площади». Даже будучи опубликованы, многие тибетские методы не раскрывают своих секретов, т. к. для того чтобы по-настоящему понять их и вкусить их плоды, необходима практика. Многочисленные переводы дают читателю более или менее правдоподобную картину тибетских учений. Но для того, чтобы следовать по этому сложному пути, нужно найти Ламу-Учителя, потому что даже сейчас особые методы тибетского , буддизма передаются от Учителя ученику по каналам, уходящим своими истоками в глубокую древность.